Описание Белое солнце пустыни
Бесконечная пустыня, боец Сухов, прикуривающий с динамитной шашки, нескладный Петруха с вечно заклинивающей трехлинейкой, обаятельный Верещагин, с надоевшей черной икрой и знаменитыми песнями-балладами, ловкий Саид с незабвенным «Стреляли», злодей Абдулла со своей бандой, любознательная Гульчатай, играющая с черепахою…
-
Знаете ли вы, что?
-
Рабочее название - «Спасите гарем!». Съёмки проходили в Ленинградской области, в Каракумах и под Махачкалой на берегу Каспия.
------
Сначала на роль товарища Сухова пригласили актера Георгия Юматова. Но у него в то время были серьезные проблемы с алкоголем. И режиссер поставил ему условие: уйдешь в запой - сниму с фильма. Однако прямо накануне съемок Юматов сорвался: напился и ввязался в драку. Все лицо актера было побито, несмотря на то, что он просил своих обидчиков не оставлять синяков, так как грим не сможет скрыть фингалы. Но те били именно по лицу. Ни о какой главной роли после этого не могло быть и речи. Тут и пригласили сниматься Анатолия Кузнецова, которого срочно вызвали из Москвы.
-
Мнение
-
Фильм Владимира Мотыля случился, как случается все самое лучшее в этой жизни - не благодаря чему то, а исключительно вопреки. С самого начала не складывалось абсолютно все: сценарий утвердили на Госкино только с третьей отчаянной попытки. Чехарда с кандидатурами на пост режиссера (Жалакявичус, Чулюкин, Басов, Мотыль) была под стать переписанному пятикратно сценарию. Картина сменила несколько названий: «Басмачи», затем «Пустыня», чуть позже - с наслаждением зарезанное цензурой «Спасите гарем!» и наконец, рожденное коллективным мозговым штурмом - «Белое солнце пустыни». Исполнитель главной роли актер Георгий Юматов умудрился ввязаться в пьяную драку за пару дней до начала съемок и режиссер был вынужден аврально заменить его на дублера Анатолия Кузнецова. Исполнителю роли таможенника Верещагина Павлу Луспекаеву незадолго до съемок хирурги ампутировали обе ступни, и перспектива участия актера в фильме повисла в воздухе. В первый же день приезда весь съемочный реквизит (костюмы и оружие) был украден местными и возвращен обратно только после переговоров с главным криминальным авторитетом города в обмен на обещание снять его в роли одного из басмачей. После невесть откуда взявшихся проливных дождей десятки квадратных метров каракумской пустыни жизнеутверждающе проросли бурьяном, и солдатам местного военного округа пришлось прополкой добиваться описанного сценарием «безжизненного» пейзажа фильма. А когда в первый день съемок вся группа собралась, наконец, у баркаса для ритуала разбития на удачу о его борт шампанского и бутылка разбилась только с третьей нецензурной попытки, кто- то в провисшей тишине обронил: «Одно из двух: либо картина будет г..., либо - шедевр». Мотыль вздохнул: «Ладно, приступаем к работе, а там - видно будет!».
Культовый революционно-приключенческий байконур-истерн зародился во время одной из встреч сценариста Валентина Ежова с ветеранами Гражданской войны, которые в двадцатые годы прошлого столетия сражались с басмачами в Средней Азии. Один из них вспоминал, как беи, спасаясь от настигавших их «красных» отрядов, бросали на произвол судьбы в пустыне свои гаремы. Под конец рассказчик мимоходом заметил, что женщины в паранджах доставляли им в пустыне немало хлопот. Вцепившаяся мертвой хваткой в эти слова фантазия сценариста всего за полтора месяца дорисовала трагикомическую диспозицию фильма. Красноармеец Сухов, возвращающийся после войны домой через пески Средней Азии; встретившийся ему по пути гарем главаря басмачей Абдуллы, и последующая, «до последней капли крови», битва с местными банд-формированиями в дислокации, бывшего царского таможенного российского форпоста на Каспии. Экспериментальной Творческой Киностудией Мотылю был дан карт-бланш, конфискованный сразу же после того, как съемки двухсерийного советского боевика с восточным колоритом были завершены. Из двух серий было приказано сделать одну, полностью переснять финал, кастрировать и так уже куцую (и это при богатейших то потенциальных возможностях гаремной тематики!) эротику, и вообще...от греха отложить ленту подальше в закрома. Фильм спасла от забвения не иначе как сама госпожа Удача - частный киносеанс на даче Генсека СССР Брежнева.
Фильм-легенда... И фильм-дуэль! Советский рублевый вызов «долларовой» трилогии, миддл-истерн против спагетти-вестерна, Мотыль против Леоне. Лукавый прищур Кузнецова («павлины говоришь...хех!») - наш ответ хищному оскалу Иствуда. Не берущий мзду и обидчивый за всю державу таможенник, одним взглядом исподлобья затмевающий местечково ответственного лишь за свой городишко шерифа. Бандит Абдулла, гордый профиль и орлиный разворот плеч (ах, шайтан, может не так уж и плохо быть его одиннадцатой любимой женой?) - без боя взятый статус альфа-самца в списке самых неотразимых негодяев в истории кино. Изощренность восточного коварства басмачей («хочешь, мы заплатим золотом?») - в пику берущим нахрапом пенкиппским «диким бандам». Именные наганы против смит-вессоновских кольтов; наша сорокоградусная рекой против их постаканно дозированного виски; стенько-разинская романтика захвата баркаса, противопоставленная классическому алгоритму ограбления поезда. Неспешная прогулка с чайничком наперевес сквозь раскаленное марево среднеазиатской пустыни - старательно сдерживаемая улыбка над медитативным покачиванием в седле по мексиканским прериям. Черная икра ложками - неприкрытая насмешка над мелочевкой рассыпного золота калифорнийской лихорадки. Смекалка, вставленная запалом в непререкаемый аргумент - ящик динамита - это сто очков вперед ковбойскому тет-а-тет пижонству на площадях под часами. И наконец, уже откровенная издевка над «непокобелимыми» канонами брутальнейшего из жанров: путающийся весь фильм под ногами полигамный батальон «товарищей женщин», как символ извечно несчастной бабской доли, сыгранный к тому же большую, «пустынную» часть фильма мужской половиной съемочной группы.
Разумеется, по госзаказу. Естественно, чтобы доказать: «наши истерны - самые истерновые истерны в мире». Конечно же, по старинной русской традиции «хорошему вору все впору» - скалькированое. Но в то же время - не имеющее аналогов в мировой кинематографии. Двух, трех, а иногда и четырехслойные провокационные детали и подтексты, контрабандно спрятанные режиссером в фильме. Принципиально иная мотивационная изнанка фильма, сотканная из особым образом скроенного менталитета. Основа - та самая, не подводимая ни под какую идеологическую базу и выходящая за рамки любой патриотической пропаганды тяга к развесистым березкам и тоска по разлюбезной Екатерине Матвевне. Чисто русский, мересьевский подвиг актера Павла Луспекаева, снимавшегося с адской болью в кровоточащих ногах в его последнем в жизни фильме без костылей и дублеров. Принцип «сам пропадай, а других выручай», завернутый в паранджу восточного фатализма «кисмет» и для пущей надежности еще и трижды перекрещенный нашим «авось». Товарищ Сухов, которого Мотыль позаимствовал из народных сказок о смышленом солдате, что шел с двадцатилетней верной службы царю-батюшке в родную деревеньку и умудрялся по пути семерых одним махом уложить, кашу из топора сварить, да еще и Гюльчатай Прелестную ординарцу Петрухе добыть. Мощный, колоритный типаж таможенника Верещагина, за которым режиссер нырнул еще глубже - в записанные на жесткий подкорковый диск кластеры древних богатырских былин. Но самое гениальное изобретение фильма - рвущаяся, как журавль в небо, сквозь морзянку выстрелов истосковавшаяся душа солдата, по-крестьянски обстоятельно расписанная в письмах к любимой женщине.
Который бы раз не смотреть - нет-нет да и подловишь себя на невольной улыбке. Всякий раз снова сдавит до боли в груди: «Только бы доплыл...Только бы не поверила...Только бы не обознался...» Как бы хотелось, чтобы слова «сиквел» и «римейк» не коснулись этого необыкновенного фильма. Чтобы память отцифровала его магию нетронутой и без ограничения срока давности. Потому как настоящее, душевное, родное, растасканное на байки и анекдоты, принятое всем сердцем и всенародно выбранное для прощального просмотра перед прыжком в антигравитационную вечность - рождается очень и очень редко. Как правило - случайно, как принято у нас - вразрез и почти всегда - вопреки.
Госпоже Удаче
------
Крайне сложно писать отзывы от ТАКИХ фильмах. Эта задача настолько сложна, как написать, к примеру, сочинение по «Золотому Теленку» или проанализировать песни, которые пела твоя мать возле твоей колыбели.
Что можно сказать о фильме, который моногие уже не воспринимают как самостоятельное произведение, но как один из столпов самобытной национальной культуры, формирующий русской менталитет и оказывающий мощнейшее формирующее позитивное влияние на традиционный русский архетип?
Ведь именно этот фильм смотрели (и смотрят, если я не ошибаюсь) наши космонавты перед стартом, именно его смотрели наши гениальные советские хоккеисты перед решающими матчами. Какие еще примеры могут сильнее и ярче показать нам общечеловеческую значимость этого шедевра?
Я считаю, у нас снято немного фильмов, подобных этому, ведь мало кто будет спорить, что «Белое солнце...» очень полезно ввести в обязательную школьную программу для воспитания нормальных русских людей, ибо этот фильм вечен и непреходящ и одинаково интересен и полезен людям разных возрастов и социальных слоев... Редкий фильм, способный легко и мягко привести к катарсису у зрителя...
Раскладывать по полочкам этот шедевр для меня задача непосильная... Да и немногим, я думаю, она по плечу. Ведь есть немало чудес на свете, которые не способен объять человеческий разум. «Белое солнце...» - одно из них.
------
Рецензия небольшая, просто коротко пройдусь по тому, что сильно портит впечатление от фильма, возможно вы попадете в такую же ситуацию
Фильм снят непонятно как. Я люблю советские фильмы, но порой можно заметить, что они сняты немного странно по сравнению с западом. Планы, монтаж, актеры, мизансцены - все другое, но такое родное. Но Белое солнце это просто преступление. Возьмем, к примеру, сцену где Петруху затаскивает в окно Таможенник. Ему кричат «руки вверх», он их поднимает, и вдруг склейка, его уже тащат вверх, при этом план не меняется, будто это тот же кадр. Почему это нельзя было снять одним кадром? И так в половине сцен, очевидные склейки в тех местах, которые можно было спокойно снять одним кадром
В сцене прощания с наложницами, когда Сухов смотрит на место, где должна быть Гульчатай, подергивается камера, будто её задел мимокрокодивший дух Абдуллы. Почему сцену не пересняли? Видимо, решили, что советский зритель проглотит вообще что угодно
Дальше. В фактах о фильме сказано, что все актрисы-наложницы привезены из Москвы, так как местные актрисы отказались сниматься. Почему тогда то, что они говорят, не соответствует движению губ, они что, русского не знают, реплики не смогли произнести? Или когда из уст одной из наложниц доносится мужицкая речь, это такой искрометный юмор? Мне было даже обидно за эту актрису с усами
Про остальные минусы картины писать не буду. Несвязный сценарий, каменная актерская игра, пустые персонажи без мотивации - это всё субъективно, большинству всё нравится. Пишу эту рецензию скорее чтобы предупредить собирающихся смотреть фильм о том, что вам придется совершенно забыть о кинематографии и следить исключительно за сюжетом. Может, вам и понравится
Скачать Белое солнце пустыни